всем надраят»)
Казалось – ещё полвзмаха,
Мечталось – ещё полморя,
И боль разлетится прахом,
Навахой чертячьим мордам.
Она была легче лани
В лесах короля Артура.
А он и с тигрицей ладил,
Считая её не дурой.
Кто вымолит чести быту,
И в прошлом, и в этом мире?
Разбита их жизнь, разбита,
Не их короли кумирят.
До третьих колен ходячих,
И реинкарнаций тёртых,
Встречай чумавозью клячу -
Открыты ворота мёртвых.
ЧуднЫе лбы воротите,
Ворочаясь, рыбьи стаи.
Просите Его, просите,
Чтоб вам на столе не таять.
Забвение не свершилось,
Любови не состоялись.
Но, каждого, кто ушиблен
Рожденьем, латает ящик.
Тобой ли сожжён Толедо,
И мавры по крови бродят,
Клеймёный краплёной верой
Московский таксист Володя?
О, как ты житьём простужен,
И кармою измочален –
Боец повседневных, ну же,
Атлант родовой печали.
Свисти, финикийский финист,
Раскинься, мальтийский сокол,
Ведь это в рязанском Филе
Играют шаманьи соки.
Повыше кормушек веры,
И крошек посулов всюду,
Стеклянная одномерность -
Желание бить посуду.
Но ягодны стёжки Бога,
И феи златы, как прежде.
Давай, потихоньку трогай,
Не будем терять надежды.
Автор картины Клод Моне.
