В тавернах, пока вы спите, в седую бороду он поёт колыбельные,
а утром идёт по улицам, неслышно воздух сотрясая приветствиями,
и взрослые сонно щурятся со странным чувством, будто вернулось детство.
Он много сидит на крышах по вечерам, голубей представляя соколами,
все граффити города вышли из-под пера его, позастывав на высотках.
Лунные пятна сбрасывает ладонью с плеча – будто бы перхоть, белые;
руны, нарисованные маркером на кирпичах – это его рук дело.
В каждом листе подорожника с напором бури сквозь асфальт пробивается,
в полночь увидеть можно, как он закуривает на строительных сваях;
он мёрзнет с торговцами книгами, что под ветром промозглым в плащи прячутся,
мороз зачерпает пригоршнями и детям дарит во время слякоти.
Уличным музыкантам в шляпы бездонные монеты бросает из алюминия,
разбрасывает стаканы, чтобы бездомные в своих скитаниях пользовались ими.
Всегда улыбается... Вот только, бывает, поникнет и, смежив веки,
стакан сжимает над барной стойкой,
вспоминая дни,
когда был человеком.
© Ніколассон
