В потёртой,подуставшей телогрейке,
В ушанке старенькой,ещё с хрущёвских дней,
Из молью траченой,буреющей цегейки,
Зэк престарелый кормит сизых голубей.
Он пайку серую прокуренной рукою,
Ломает бережно,на землю раскрошив,
В нелепый такт седой качая головою,
Под одному ему лишь ведомый мотив.
Воркуют птицы,крошки склёвывая метко,
В сей миг по своему признательны судьбе,
Посылы Божьи им приходят крайне редко,
В Той непростой для всякой живности борьбе.
Запомнил крепко он,дитя Войны Великой,
Хлебца насущного значенье для людей.
Лихое шествие той Дамы многоликой,
Косившей люд на почве сталинских идей.
Послевоенных лет детдом и ремеслуха.
Кто был сним там,уж нет того давно.
С младых ногтей про голод,холод и разруху,
Он знал совсем не из советского кино.
И ветерок,посланник осени холодной,
Проник за ворот острым щупальцем сырым,
Увы,в отличии от деда он свободный,
Гуляет вольно с тонким присвистом лихим.
Сухие губы рот беззубый прикрывают,
Сжимая древний замусоленный мундштук.
Окурок "Астры"тлея,быстро улетает,
Сквозь ноздри дымом,вынося шипящий звук.
Пол пачки крепких сигарет,замутка чая,
С десяток спичек в обветшалом коробке.
Карман не тянет ноша скромная такая,
Всю жизнь без лишней мишуры и налегке.
На сроке этом разменял восьмой десяток.
Да на горбу ещё совсем не мало лет.
Без грусти смотрит на годов своих остаток,
Не ждёт последнего этапа на тот свет.
Не стонет старый по ночам от лютой боли,
Хоть злые старые болячки гнут к земле.
Он без претензии к своей нелёгкой доле,
Далёк от мысли о верёвочной петле.
Ппийдет Родимая Сама,и в путь далёкий,
Без фальши лишних церемоний уведёт.
Он с Ней давно знаком,философ одинокий,
И с ТЕМ,что нажито нигде не пропадёт.
В быту он строг к себе и вежлив по привычке.
Благодарит Её,за то,что жив пока,
И кое что для настроенья есть на нычке,
Спасибо Людям,вспоминают старика.
Долги оплачены и все щета закрыты.
Почти сомкнулся золотой надежды круг.
А огорченья прежних лет давно забыты,
Без покаяния и страха адских мук.
Сырую слякоть сменят зимние морозы.
Промозглый Март укроет зону пеленой.
И капли падают с колючки словно слёзы,
Заставит плакать злую сталь туман седой.
А там и лето золотым лучом согреет,
Костям измученным даря свой тёплый свет.
Акаций пряных аромат лицо овеет,
С горячим ветром единясь в один букет.
Покойно,ровно на душе у старикана.
Хоть дни летят необратимой чередой.
Жизнь убегает,как вода из крана,
Но грусти места нет в головушке седой.
И вряд-ли птицам сизым интересен,
Тот,кто бросает крохи,песенку бубня.
Их ум далёк от каторжанских песен.
Клюют свой хлебушек,молчание храня.
Иван Калина 2010 г. г.Одесса
copiright©.Иван Калина(Старый)2014.Все права защищены
