Гляжу с обычным умиленьем
На ваши кроткие черты,
И сердце светлым вдохновеньем
Кровию сердца пишу я к тебе эти строки,
Видно, разлуки обоим несносны уроки,
Видно, больному напрасно к свободе стремиться,
В Сардах пир. Дворец раскрыл подвалы.
Блещут камни, жемчуги, фиалы, —
Сам Эзоп, недавний раб, смущён, —
Ночь нема, как дух бесплотный,
Теплый воздух онемел;
Но как будто мимолетный
Когда, смущенный, умолкаю,
Твоей суровостью томим.
Когда вослед весенних бурь
Над зацветающей землей
Нежней небесная лазурь
Когда Божественный бежал людских речей
И празднословной их гордыни,
И голод забывал и жажду многих дней,
Кляните нас: нам дорога свобода,
И буйствует не разум в нас, а кровь,
В нас вопиет всесильная природа,
Меж селеньем и рощей нагорной
Вьется светлою лентой река,
А на храме над озимью черной
Какое счастие: и ночь, и мы одни!
Река — как зеркало и вся блестит звездами;
А там-то… голову закинь-ка да взгляни:
Какой горючий пламень
Зарёй в такую пору!
Кусты и острый камень
Какая холодная осень!
Надень свою шаль и капот.
Смотри, — из-за дремлющих сосен
Какая ночь! Как воздух чист,
Как серебристый дремлет лист,
Как тень черна прибрежных ив,
Какая грусть! Конец аллеи
Опять с утра исчез в пыли,
Опять серебряные змеи
Как ясность безоблачной ночи,
Как юно-нетленные звёзды,
Твои загораются очи