Брат — мот. Сестра его журила
И говорила:
«Доколь тебе мотать?
Пора и перестать!»
Он ей ответствовал: «Во злой живу я доле.
Но только ты, сестра, отстанешь от любви —
И я мотать не буду боле.
Был выбран некто в боги:
Имел он голову, имел он руки, ноги
И стан;
Лишь не было ума на полполушку,
И деревянную имел он душку.
Был — идол, попросту: Болван.
И зачали Болвану все молиться,
Слезами пред Болваном литься
И в перси бить.
Кричат: «Потщися нам, потщися пособить!»
Всяк помощи великой чает.
Болван того
Не примечает
И ничего
Не отвечает:
Белиза красотой Аркаса распаляла,
И ласкою к нему сей огнь усугубляла,
Какую сделала она премену в нем,
С лягушками войну, злясь, мыши начинали —
За что?
И сами воины того не знали;
Когда ж не знал никто,
И мне безвестно то,
То знали только в мире,
У коих бороды пошире.
Затворник был у них и жил в голландском сыре:
Ничто из светского ему на ум нейдет;
Благословенны наши лета.
Ликуй, блаженная страна!
В сей день тебе Елисавета
Оставим брани и победы,
Кровавый меч приял покой.
Покойтесь, мирные соседы,
Благословенны наши лета.
Ликуй, блаженная страна!
В сей день тебе Елисавета
Взойди, багряная Аврора,
Спокойно в тихи небеса!
В лугах цветы рассыпли, Флора,
О сын великия жены!
Великого ты правнук мужа,
Наставника сея страны,
Спеша к первопрестольну граду,
В котором мудрый Петр рожден,
Где росские поднесь монархи
В далеки в высоте пределы
Я дерзостно мой дух вознес;
Куда влететь не могут стрелы,
Возыграйте, струны лиры;
Возбуждает Феб от сна.
Вейте, тихие зефиры;
Во все пространные границы
К Екатерининым сынам
Воззри с горящей колесницы,
Не пастух в свирель играет,
Сидя при речных струях.
Не пастух овец сгоняет
Для общих благ мы то перед скотом имеем,
Что лучше, как они, друг друга разумеем
И помощию слов пространна языка