Откинусь. Строги и важны молчащие
И книги и бюсты-мыслители.
Как славно… Лампы, страницы шуршащие
О добродетели и о вещей натуре
Платоник с циником беседовали строго.
Акрополь вырезался на лазури
Мой милый, случайный знакомый,
Когда оскорбят тебя сильно,
Когда ты с тоской и истомой
Мой юный друг, поверь: мир — Чья-то тень.
О, как медлительны моих мгновений стуки!
Как маятник идёт мой неизменный день
Мой друг, моё сердце устало,
Печальное сердце поэта…
Мой друг, в глубине зазвучала
Когда-то, когда-то у Нила
Вдвоём предавались мечтам
Один одинокий мандрила
Когда пройдут века
И человек поймёт,
Как тайна велика
Как звонки в зале плиты!
О длинный, лунный зал…
Я там упал, разбитый,
Весьма любезные, безумные кастраты,
Намёк, пунктир, каприз и полутон,
Урод изысканный и профиль Лизистраты,
Жизнь мне кажется скучною ссорой,
Человек же боксёром тупым,
Но во всяком есть гений, который
Есть на свете такой индивидуум,
Что решает судьбу бытия.
Но не стану, amice, из виду ум
Вот Кант, книги Маркса, Бэкона,
«Ад» Данте, Риг-Веда, Паскаль,
Вот «Всё — суета» Соломона…
Посв. Н. Карамышеву
В сердце, не знавшем отрады,
Камень тяжёлый лежал.