Давид Самойлов.Всемирная библиотека поэзии.Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.

Круг любви распался вдруг,
День какой-то полупьяный.
У рябины окаянной
Покраснели кисти рук.

             С. Б. Ф.

Слава богу! Слава богу!
Что я знал беду и тревогу!

Была туманная луна,
И были нежные березы...
О март-апрель, какие слезы!
Во сне какие имена!

В той Венгрии, куда мое везенье
Меня так осторожно привело,
Чтоб я забыл на время угрызенья
И мною совершаемое зло,

Отрешенность эстонских кафе
Помогает над "i" ставить точку.
Ежедневные аутодафе
Совершаются там в одиночку.

Был ливень. И вызвездил крону.
А по иссякании вод,
Подобно огромному клену,
Вверху замерцал небосвод.

Она как скрипка на моем плече.
И я ее, подобно скрипачу,
К себе рукою прижимаю.
И волосы струятся по плечу,

    (Картина)

Мария была курчава.
Толстые губы припухли.

Внезапно в зелень вкрался красный лист,
Как будто сердце леса обнажилось,
Готовое на муку и на риск.

Профессор Уильям Росс Эшби
Считает мозг негибкой системой.
Профессор, наверное, прав.
Ведь если бы мозг был гибкой системой,

Как тебе живется, королева Анна,
В той земле, во Франции чужой?
Неужели от родного стана
Отлепилась ты душой?

Я разлюбил себя. Тоскую
От неприязни к бытию.
Кляну и плоть свою людскую,
И душу бренную свою.

Кончался август.
Примолкнул лес.
Стозвездный Аргус
Глядел с небес.

Так бы длинно думать,
Как гуси летят.
Так бы длинно верить,
Как листья шелестят.

Везде холера, всюду карантины,
И отпущенья вскорости не жди.
А перед ним пространные картины
И в скудных окнах долгие дожди.