Так, любезный мой Гораций,
Так, хоть рад, хотя не рад,
Но теперь я Муз и Граций
Променял на вахтпарад;
Сыну милому Венеры,
Рощам Пафоса, Цитеры,
Приуныв, прости сказал;
Гордый лавр и мирт весёлый
Кивер воина тяжёлый
На главе моей измял;
Строю нет в забытой лире,
Хладно день за днём идёт,
И теперь меня в мундире
Гений мой не узнаёт!
Мне ли думать о куплетах?
За свирель… а тут беды!
Марс, затянутый в штиблетах,
Обегает уж ряды,
Кличет ратников по-свойски…
О судьбы переворот!
Твой поэт летит геройски,
Вместо Пинда — на развод.
Вам, свободные Пииты,
Петь, любить; меня же вряд
Иль Камены, иль Хариты
В карауле навестят.
Вольный баловень забавы,
Ты, которому дают
Говорливые дубравы
Поэтический приют,
Для кого в долине злачной,
Извиваясь, ключ прозрачной
Вдохновительно журчит,
Ты, кого зовут к свирели
Соловья живые трели,
Пой, любимец Аонид!
В тихой сладостной кручине
Слушать буду голос твой,
Как внимают на чужбине
Языку страны родной.
Источник: Боратынский Е. А. Полное собрание сочинений и писем / Руководитель проекта А. М. Песков. Т. 1. Стихотворения 1818—1822 годов / Ред. А. Р. Зарецкий, А. М. Песков, И. А. Пильщиков. — М.: Языки славянской культуры, 2002. — С. 87—88
Евгений Боратынский → Дельвигу (Напрасно мы, Дельвиг…)
Евгений Боратынский → Дельвигу (Так, любезный мой Гораций…)
Евгений Боратынский → К Дельвигу на другой день после его женитьбы
Евгений Боратынский → Дельвигу (Дай руку мне, товарищ добрый мой…)
Евгений Боратынский → Дельвигу (Я безрассуден — и не диво!..)