Спокойно ближних зло приемлю,
Любовью дальних окружен.
В сияньи вечном видя Землю,
— Рыцарь дальний, рыцарь дальний, покажи свой лик печальный.
Деве, в башне заключенной, бледный лик свой покажи.
— Не могу я, рыцарь дальний, раскрутить свой путь спиральный.
Растёт цветок мой стих певучий
Из грязи пошлых дней людских.
Под бурей огненных созвучий
Держу в руке перо жар-птицы
Ловить же птицу не хочу.
Дойдя до радостной границы
Глядит с руки моей топазом
Грустящий перстень Ашторет.
Как тихим, всё познавшим глазом.
Волна морского триолета,
Мой задремавший чолн качни.
Возьми затихшего поэта,
Брожу. Мечтаю. Вспоминаю.
Вчера, сегодня ли живу.
С людьми. Но вечность больше знаю.
Омою словом и добром.
О! Мысли белые хоромы.
Омыв слезой мой белый дом,
Окруженная снами луна
Вызывает змею из ущелья.
Я молюсь тебе в капище сна,
Моя любовь, чем дальше, — сильней,
Шлю, как комету, любовь мою.
Вольней, безгрешной, чаровней,
Ловить Судьбу, седую птицу
Грешно, но хочется порой.
Зови. Я перейду границу
Кто из людей меня узнал,
В ночи заслышав крик томящий?
Сквозь девятнадцать покрывал
Когда сказал себе: Хочу,
Кто мной во мне безспросу хочет?
От скольких свеч зажог свечу,
К тебе, мой нежный триолет,
В годину грусти возвращаюсь.
Из мудрой книги клич победный.
И в керубийнах дышет вера.
Бессмертьем полон мрамор бледный