*
* *В этой жизни смутной
Дальнее, синее,
Небо светлеется,
В сетке из инея
Долго, днями и ночами,
По таинственной дороге,
Многосложными путями
Я в святом блуждал Чертоге.
5 В зиму, днями и ночами,
Проходя законы строги,
Я с духовными свечами
Был во внутреннем Чертоге.
Зачем в названьи звёзд отравленные звуки, —
Змея, и Скорпион, и Гидра, и Весы?
— О, друг мой, в царстве звёзд всё та же боль разлуки,
Над ущельем осторожным, меж тревожных чутких скал,
Перекличке горных духов в час рассвета я внимал.
Со скалы к скале срывался, точно зов, неясный звук.
1 Как призраки огромные,
Стоят немые льды.
Мы лежим на холодном и грязном полу,
Присуждённые к вечной тюрьме.
И упорно и долго глядим в полумглу, —
В тот миг расставанья в нём умерло что-то,
Он с нею был взглядом, не с нею душою.
А в ней лишь одна трепетала забота:
— Что там в тереме высоком непонятно говорят?
— Потаённо говорят там, волю Божию творят.
— Что там в тереме высоком, белы звёзды иль цветы?
В тихом заливе чуть слышные всплёски,
Здесь не колдует прилив и отлив.
Сонно жужжат здесь и пчёлки и оски,
В темноте миллионы теней
Погребальным идут хороводом.
И при свете болотных огней
*
* *В стыдливости немой есть много красоты:
Полурасцветшие цветы
В тайной горнице, где взяты души вольных в нежный плен,
Свечи длинные сияют ровным пламенем вдоль стен,
Взор ко взору устремлялся, сердце в сердце, разум в ум,
Словно усыпаны хлопьями снега,
И́скрятся яблони, млея в цветах.
Ветер, о ветви ударив с разбега,
Ты глядела мне в душу с улыбкой богини.
Ты со мною была, но была на картине.
Ты собой создавала виденье Искусства,