Константин Батюшков

‎Ты знаешь, что изрек,

Прощаясь с жизнию, седой Мельхиседек?
‎Рабом родится человек,
‎Рабом в могилу ляжет,
‎И смерть ему едва ли скажет,

Зачем он шел долиной чудной слез,
‎Страдал, рыдал, терпел, исчез.

Кто первый изострил железный меч и стрелы?

Жестокий! он изгнал в безвестные пределы

Напрасно осыпал я жертвенник цветами,

Напрасно фимиам курил пред алтарями;

Могольцу снилися жилища Елисейски:
‎Визирь блаженный в них
‎За добрые дела житейски,
‎В числе угодников святых,
‎Покойно спал на лоне гурий.
‎Но сонный видит ад,
‎Где, пламенем объят,
‎Терзаемый бичами фурий,

Пустынник испускал ужасный вопль и стон.

‎Моголец в ужасе проснулся,
‎Не ведая, что значит сон.
Он думал, что пророк в сих мёртвых обманулся
‎Иль тайну для него скрывал;
‎Тотчас гадателя призвал,

Битва кончилась: ратники пируют вокруг зажжённых дубов…

С отвагой на челе и с пламенем в крови

Я плыл, но с бурей вдруг предстала смерть ужасна.

О юный плаватель, сколь жизнь твоя прекрасна!
‎Вверяйся челноку! плыви!

Напрасно покидал страну моих отцов,

Друзей души, блестящие искусства;

И в шуме грозных битв, под тению шатров,

Гусар, на саблю опираясь,

В глубокой горести стоял;

Надолго с милой разлучаясь,
‎Вздыхая он сказал:

В полях блистает Май веселый!

Ручей свободно зажурчал,

И яркий голос Филомелы

La verginella è simile alla rosa


Девица юная подобна розе нежной,

Мы, други, летали по бурным морям,

От родины милой летали далёко!

На суше, на море мы бились жестоко;
И море и суша покорствуют нам!

Ты прав! Поэт не лжец,

Красавиц воспевая.

Твой друг тебе навек отныне

С рукою сердце отдает;

    От стужи весь дрожу,

Хоть у камина я сижу.

    Под шубою лежу

Где слава, где краса, источник зол твоих?

Где стогны шумные и граждане счастливы?

Где зданья пышные и храмы горделивы,
Мусия, золото, сияющие в них?