Анне АхматовойЯ из дому вышел, когда все спали,
ст. 4 Но было уж поздно, мы шли в полях.
Мой спутник скрывался у рва в кустах,
Наверно, наутро меня искали,
Но было поздно, мы шли в полях.
Мой спутник был жёлтый, худой, раскосый.
О, как я безумно его любил!
Под пёстрой хламидой он прятал косу,
Глазами гадюки смотрел и ныл.
О старом, о странном, о безбольном,
О вечном слагалось его нытьё,
Звучало мне звоном колокольным,
Ввергало в истому, в забытьё.
Мы видели горы, лес и воды,
Мы спали в кибитках чужих равнин,
Порою казалось — идём мы годы,
Казалось порою — лишь день один.
Когда ж мы достигли стены Китая,
Мой спутник сказал мне: «Теперь прощай,
Нам разны дороги: твоя — святая,
А мне, мне сеять мой рис и чай». —
На белом пригорке, над полем чайным,
У пагоды ветхой сидел Будда.
Пред ним я склонился в восторге тайном,
И было сладко, как никогда.
Так тихо, так тихо над миром дольным,
С глазами гадюки, он пел и пел
О старом, о странном, о безбольном,
О вечном, и воздух вокруг светлел.
между строфами 5 и 6
(в Гиперборее — вм. строф 6—7) Мой путь протянулся светло и прямо,
И мне из беседок цветных у вод
ст. 23 Пред ним я склонился с восторгом тайным,
Прохладных кричали: «Зайди к нам, лама!»
Но я улыбался и шёл вперёд.
Источник: Н. Гумилев. Колчан. — Пг.: Гиперборей, 1916. — С. 33—34
Николай Гумилёв → Взгляните: вот гусары смерти…