Ночь была холодной, думал это ветер.
В отражениях рюмок бледное лицо,
Загорают звёзды, погасает вечер.
Друг мой закадычный говорит опять –
Нет ни сил ни мочи слушать глупый треск.
Я люблю, как прежде, озорную блядь:
Этот свят улыбки для меня как крест.
Человек из пепла плавит взором стёкла,
На рассвете солнце мне согреет лик.
Завывает ветер, я в объятиях рока
Понимаю поздно, что давно старик.
На столе старинном две души осталось,
Чья из них на небо, чья из них земле.
От моей, конечно, малость, что осталось –
Половина чёрту, а другая мне.
Человек из пепла открывает двери,
Друг мой спит и видит не последний сон.
Я не верил прежде в здешние поверья,
Я не верил слухам, ведь я был влюблён.
Он садится рядом в чёрном капюшоне,
Не видать ни носа ни холодных глаз –
Где-то воют волки, за окошком полночь,
И кого-то любят, жалко, что не нас.
Будто век не знали мы друг друга вовсе,
Слов язык не выдал, плеч не повели.
Вдруг пропала полночь, петухи запели –
Человек из пепла стал огнём зари.
Долго думал, только не прошёл, не вышел
Я из тех увядших мрачных берегов.
Дождь стучит по крыше и скребутся мыши
В комнате, где больше нет души замков.
