Слыхал я, добрые друзья,
Что наши прадеды в печали
Бывало беса призывали:
Им подражаю в этом я.
Но не пугайтесь: подружился
Я не с проклятым сатаной,
Кому душою поклонился
За деньги старый Громобой;
Узнайте: ласковый бесёнок
Меня младенцем навещал
И колыбель мою качал
Под шопот легких побасёнок.
С тех пор я вышел из пелёнок,
Между мужами возмужал,
Но для него еще ребёнок.
Случится ль горе иль беда,
Иль безотчётно иногда
Сгрустнётся мне в моей конурке, —
Махну рукой: по старине
На сером волке, сивке-бурке
Он мигом явится ко мне.
Больному духу здравьем свистнет,
Бобами думу разведёт,
Живой водой веселье вспрыснет,
А горе мёртвою зальёт.
Когда, в задумчивом совете
С самим собой, из-за угла
Гляжу на свет, и видя в свете
Свободу глупости и зла,
Добра и разума прижимку,
Насильем сверженный закон,
Я слабым сердцем возмущён;
Проворно шапку-невидимку
На шар земной набросит он;
Или, в мгновение зеницы,
Чудесный коврик-самолёт
Он подо мною развернёт
И коврик тот в сады жар-птицы,
В чертоги дивной царь-девицы
Меня по воздуху несёт.
Прощай, владенье грустной были,
Меня смущавшее досель:
Я от твоей бездушной пыли
Уже за тридевять земель.
Источник: См. Из собрания стихотворений 1835 г. Впервые — в альманахе «Северные цветы на 1829 год», СПб., 1828, с. 187 с разночтениями в ст. 5—8, 12. В изд. 1835 г. — без заглавия.
Евгений Боратынский → «О, верь: ты, нежная, дороже славы мне…»
Евгений Боратынский → Алкивиад («Облокотясь перед медью, образ его отражавшей…»)