К вечеру вышло тихое солнце,
И ветер понёс дымки́ из труб.
Хорошо прислониться к дверному косяку
Испытанный, стою на грани.
Земных свершений жизни жду.
Они взметнутся в урагане,
Не лукавь же, себе признаваясь,
Что на миг ты был полон одной,
Той, что встала тогда, задыхаясь,
Искусство — ноша на плечах,
Зато как мы, поэты, ценим
Жизнь в мимолетных мелочах!
Или устал ты до времени,
Просишь забвенья могил,
Встала в сияньи. Крестила детей.
И дети увидели радостный сон.
Положила, до полу клонясь головой,
Идут часы, и дни, и годы.
Хочу стряхнуть какой-то сон,
Взглянуть в лицо людей, природы
Иду — и всё мимолётно.
Вечереет — и газ зажгли.
Музыка ведёт бесповоротно,
И вновь — порывы юных лет,
И взрывы сил, и крайность мнений…
Но счастья не было — и нет.
Золотистою долиной
Ты уходишь, нем и дик.
Здесь в сумерки в конце зимы
Она да я — лишь две души.
«Останься, дай посмотрим мы,
Зачем, зачем во мрак небытия
Меня влекут судьбы удары?
Задебренные лесом кручи:
Когда-то там, на высоте,
Рубили деды сруб горючий
В Дельфийском храме новый бог
Над камнем Пифии священной
Возвысил голос, — и не мог
Загляжусь ли я в ночь на метелицу,
Загорюсь - и погаснуть невмочь.