Грядой клубится белою
Над озером туман;
Тоскою добрый молодец
И горем обуян.
Не довеку белеется
Туманная гряда,
Бисмарк, сидючи в Берлине,
Пишет Австрии устав,
Бонапарт, в своей рутине,
Где гнутся над омутом лозы,
Где летнее солнце печёт,
Летают и пляшут стрекозы,
His voice it was deep
like the wave of the sea.
1«В деснице жива еще прежняя мочь,
И крепки по-прежнему плечи;
Но очи одела мне вечная ночь —
Вырастает дума, словно дерево,
Вроет в сердце корни глубокие,
По поднебесью ветвями раскинется,
Всё забыл я, всё простил,
Всё меня чарует,
И приказчик стал мне мил,
Что доход ворует,
И бредущий ревизор
Там через плотину,
Когда в сёлах пустеет,
Смолкнут песни селян
И седой забелеет
Войдём сюда; здесь меж руин
Живет знакомый мне раввин;
Во дни прошедшие, бывало,
Вздымаются волны как горы
И к тверди возносятся звездной,
И с ужасом падают взоры
Дождусь ли той истории,
Когда придёт весна
И молодой цикории
Вонзил кинжал убийца нечестивый
В грудь Деларю.
Тот, шляпу сняв, сказал ему учтиво:
«Благодарю».
Тут в левый бок ему кинжал ужасный
Злодей вогнал,
Ты властитель всех сердец,
Нам же дядя и отец!
В стране лучей, незримой нашим взорам,
Вокруг миров вращаются миры;
Там сонмы душ возносят стройным хором
В монастыре пустынном близ Кордовы
Картина есть. Старательной рукой
Изобразил художник в ней суровый,