Протекших дней очарованья,
Мне вас душе не возвратить!
В любви узнав одни страданья,
ХорШесть лет промчалось, как мечтанье,
В объятьях сладкой тишины,
Шесть лет промчалось, как мечтанье,
В объятьях сладкой тишины,
И уж Отечества призванье
Что до богов? Пускай они
Судьбами управляют мира!
Но я, когда со мною лира,
Долго на сердце хранит он глубокие чувства и мысли:
Мнится, с нами, людьми, их он не хочет делить!
Изредка, так ли, по воле ль небесной, вдруг запоет он, —
Боги! в песнях его счастье, и жизнь, и любовь,
Все, как в вине вековом, початом для гостя родного,
Чувства ласкают равно: цвет, благовонье и вкус.
(Баллада) Бородинские долины
Осребрялися луной,
Громы на холмах немели,
Наяву и в сладком сне
Все мечтаетесь вы мне:
Кудри, кудри шелковые,
Как ни больно сердца муки
Схоронить в груди своей,
Но больнее в час разлуки
Не бойся, Глазунов, ты моего портрета!
Не генеральский он, но сбудешь также с рук,
Зачем лишь говорить, что он портрет поэта!
Не бойся, Глазунов! ты моего портрета,
Он скоро с рук сойдет, хоть я не генерал.
К чему лишь говорить, что он портрет поэта?
ТассУдались, ты так же все сияешь
И в стране призраков и теней,
В громкую цитру кинь персты, богиня!
Грянь, да, услышав тебя, все народы
Скажут: не то ли перуны Зевеса,
Бывало, я на все сердился,
Игрушки портил, бил,
Еще весь гнев не проходил,
Как я стыдился.
(экспромт) Дитятей часто я сердился,
Игрушки, няньку бил;
Еще весь гнев не проходил,
Как я стыдился.
Я ль от старого бежала,
В полночь травы собирала,
Травы с росами мешала,