Много песков поглощают моря, унося их волнами,
Но берега их сыпучими вечно покрыты песками.
Много и песен умчит навсегда невозвратное время —
Сатар! Сатар! твой плач гортанный —
Рыдающий, глухой, молящий, дикий крик —
Под звуки чианур и трели барабанной
Волна бежит, шумит, колышет
Едва заметный поплавок.
Рыбак поник и жадно дышит
Рассказать ли тебе, как однажды
Хоронил друг твой сердце своё,
Всех знакомых на пышную тризну
Я у моря, грусти полный,
Ждал родные паруса.
Бурно пенилися волны,
Пахнет полем воздух чистый…
В безмятежной тишине
Песни птички голосистой
Прощай!.. О да, прощай! Мне грустно.
Моих страданий передать
Я не могу тебе изустно,
Пришли и стали тени ночи
На страже у моих дверей!
Смелей глядит мне прямо в очи
О, пой, Примадонна!
Авось вдохновенье
Твое освежит нас
Поэт и гражданин, он призван был учить.
В лохмотьях нищеты живую душу видеть.
Самоотверженно страдающих любить
И рассудок, и сердце, и память губя,
Я недаром так жарко целую тебя —
Я целую тебя и за ту, перед кем
Полонский здесь не без привета
Был встречен Фетом, и пока
Старик гостил у старика,
Е. А. Штакеншнейдер
Ползёт ночная тишина
Подслушивать ночные звуки…
(Посв. Н. В. Гербелю)
Выйду — за оградой
Подышать прохладой.
Чу! — выстрел — встань! Быть может, нападенье…
Не разбудить ли казаков?..
Быть может, пароход заходит в укрепленье