Так далеко от колыбели
И от родимых берегов
Лежит она, как на постели,
Мне её подарили во сне;
Я проснулся — и нет её! Взяли!..
Слышу: ходят часы на стене, —
Что нам считаться заслугами партии,
Блеском, огнём корифеев своих, —
Если б и были нам выданы хартии, —
Вешают убийцу в городе на площади,
И толпа отвсюду смотрит необъятная!
Мефистофель тут же; он в толпе шатается;
Пред великою толпою
Музыканты исполняли
Что-то полное покоя,
Порой хотелось бы всех веяний весны
И разноцветных искр чуть выпавшего снега,
Мятущейся толпы, могильной тишины
Есть в земном творении облики незримые,
Глазу незаметные, чудеса творящие,
Страшно ненавистные, горячо любимые,
Не может свет луны над влагой
Покровом лечь, — идёт до дна;
Лишь блестки с дерзкою отвагой
Я лежу себе на гробовой плите,
Я смотрю, как ходят тучи в высоте,
Как под ними быстро ласточки летят
Мы — разных областей мышленья…
Мы — разных сил и разных лет…
От вас мне слово утешенья,
Да, смерть нам не страшна, мы это знаем;
Мы каждый день немного обмираем.
Слабеют чувства, ясность мысль теряет,
Когда свет месяца бесстрастно озаряет
Заснувший ночью мир и всё, что в нём живет,
Порою кажется, что свет тот проникает
Я мыслить жажду потому, что в этом —
Живой покой, святая тишина,
Всё полно ясным, нетревожным светом,
Старинные часы прабабушки забытой,
С гудящим столбиком тройных колоколов, —
Как прочен и хорош ваш механизм открытый,
Часто с тобою мы спорили...
Умер! Осилить не мог
Сердцем правдивым и любящим