Кто-то едет — к смертной победе
У деревьев — жесты трагедий.
Иудеи — жертвенный танец!
Каким наитием,
Какими истинами,
О чём шумите вы,
Когда обидой — опилась
Душа разгневанная,
Когда семижды зареклась
Купальщицами, в лёгкий круг
Сбитыми, стаей
Нимф-охранительниц — и вдруг,
Други! Братственный сонм!
Вы, чьим взмахом сметён
След обиды земной.
Беглецы? — Вестовые?
Отзовись, коль живые!
Чернецы верховые,
Не краской, не кистью!
Свет — царство его, ибо сед.
Ложь — красные листья:
В смертных изверясь,
Зачароваться не тщусь.
В старческий вереск,
Двух — жарче меха! рук — жарче пуха!
Круг — вкруг головы.
Но и под мехом — неги, под пухом
«Двух станов не боец, а только гость случайный…»Двух станов не боец, а — если гость случайный —
То гость — как в глотке кость, гость — как в подмётке гвоздь.
Есть рифмы в мире сём:
Разъединишь — и дрогнет.
Гомер, ты был слепцом.
Не суждено, чтобы сильный с сильным
Соединились бы в мире сём.
Так разминулись Зигфрид с Брунгильдой,
В мире, где всяк
Сгорблен и взмылен,
Знаю — один
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были — по одной на каждую —
Два цветка ко мне на грудь
Положите мне для воздуху.
Пусть нарядной тронусь в путь, —