И как в раю магометанском
Сонм гурий в розах и шелку,
Так вы лейб-гвардии в уланском
Любовь их душ родилась возле моря,
В священных рощах девственных наяд,
Чьи песни вечно-радостно звучат,
Луна уже покинула утёсы,
Прозрачным море золотом полно,
И пьют друзья на лодке остроносой,
Ветер гонит тучу дыма,
Словно грузного коня.
Вслед за ним неумолимо
Три года чума и голод
Разоряли большую страну,
И народ сказал Леонарду:
Левин, Левин, ты суров,
Мы без дров,
Ты ж высчитываешь триста
Мерзких ленинских рублей
С каталей
Девушка, твои так нежны щёки,
Грудь твоя — как холмик невысокий.
Полюби меня, и мы отныне
Так долго лгала мне за картою карта,
Что я уж не мог опьяниться вином.
Холодные звёзды тревожного марта
Я долго проигрывал карту за картой,
В горящих глазах собиралася тень…
Луна выплывала безмолвной Астартой,
Корней Иванович Чуковский, вот,
ПОпал я к босоногим дикаряМ,
КоРмлю собой их я и повар сАм —
Здравствуй, Красное Море, акулья уха,
Негритянская ванна, песчаный котел!
На утесах твоих, вместо влажного мха,
Здравствуй, Красное Море, акулья уха,
Негритянская ванна, песчаный котел,
На твоих берегах вместо влажного мха,
В вечерний час на небосклоне
Порой промчится метеор.
Мелькнув на миг на тёмном фоне,
Медный колокол на башне
Тяжким гулом загудел,
Чтоб огонь горел бесстрашней,
Она колдует тихой ночью
У потемневшего окна
И страстно хочет, чтоб воочью