Пётр Вяземский

Дивлюсь всегда тому счастливцу,

Который, чуждый всех забот,

Как подобает горделивцу,

Двуличен он! Избави Боже!

Напрасно поклепал глупца:

На этой откровенной роже

«За что ты в спальне спишь, а зябну я в сенях?» —

У мопса жирного спросил кобель курчавый.

«— За что? — тот отвечал. — Вся тайна в двух словах:

(Застольная песня)

Посмотрите, как полна

Златоликая луна!

«О чём так тужишь ты? — чиж говорил чижу. —

Здесь в клетке во сто раз приятней жить, чем в поле».

— «Так, — молвил тот, — тебе, рождённому в неволе;

«Чем занимается теперь Гизо российской?»

— «Да, верно, тем же всё: какой-нибудь подпиской

На книгу новую, которую — Бог даст —

В столицу съехались портретны мастера,
‎Пётр плох, но с деньгами; соперник Рафаэлю —

Иван, но без гроша. От утра до утра
‎То женщин, то мужчин малюет кисть Петра;

Иван едва ли кисть и раз возьмёт в неделю.

Взревел наряженный в Ахилла

Демократический Фальстаф:

Потоком брани и чернила

С родного очага судьбиной

Давно отрезанный ломоть,

Закабалён я был чужбиной

Горжусь и радуюсь я вами,

И словом — счастье для меня,

Что мы, сочувствуя сердцами,

Радость, жизни гость случайный,

Промелькнёт — и замер след,

Горе, — налицо, иль тайный,

Подражание Гёте

Гондола колыбелью зыбкой

Меня укачивает сладко,

Год Новый встретя с беспристрастьем,

Как день всем прочим дням под стать,

Вас с Новым годом, с новым счастьем

Мой ум — колода карт. «Вот вздор!

Но, знать, не первого разбора!» —

Прибавит, в виде приговора,