Искусство слова

Лёд на Ладоге – в хруст!
Холодает от этого таянья.
Сбилась очередь чувств –
Суета, безнадёжность с отчаяньем,

Обгоняя, бегут
В этом мире – нежданный, негаданный –
Чувств беспочвенный труд…
Как для чёрта – курение ладана…

Поле горем засей –
Обернётся сторицей занятие.
Чьей-то личности – всей –
До последнего вздоха – принятие.

Райской птицей мелькнёт
На мгновенье – дворовая курица.
Это – сладостный гнёт,
Даже если любовь – не стыкуется.

И будет день, и будет ночь,
И будут свечи, свет роняя,
Меня с тобой соединяя,
Сметать мои сомненья прочь.
И будет снег, тепло огня,
И мягкий ворс медвежьей шкуры,
И наши темные фигуры…
И ты, целующий меня…
И будет жар, как будто бред,
И шелк белья, и плед на плечи,
И будут пламенные речи,
И от камина тусклый свет…
И будут видеть не глаза,
И будут чувствовать не руки…
Лишь переменчивые звуки…
А может быть, зимой гроза…
И словно бы спустя года
В обнимку утром… Вот ведь счастье!
И снова губы… «Здравствуй, Настя!»
Теперь мы вместе навсегда…

Сложился спросонок лирический тёплый мотив,
Я сразу решила: сейчас я его пропою
И выпущу в свет, деликатно – тебе – посвятив,
И выражу тем безграничную нежность мою!

Но встала, и тотчас меня закружили дела,
И строчки рассыпались дробью, не раня души,
А яркие искорки чувства – прикрыла зола –
Окалина с чайника… Тут, уж, пиши – не пиши…

Но чувства – не гаснут, они подбирают слова,
Которые, точно, возникнут в назначенный час.
Вот-вот потеплеет, и снова пробьётся трава.
А ты, и без слов, разберёшься в сиянии глаз!

Я тебе промолчу о любви;
Спрятав взгляд, улыбнусь безмятежно.
Ты ответь мне, пожалуйста, тем же
И любимой меня не зови.

Ни к чему понапрасну слова
Разливать липко-сладким елеем.
Промолчи о любви мне! Смелее!
Так же страстно, как не целовал…

Знаешь, если признание вдруг
С губ сорвётся – то это до гроба!
Так давай помолчим с тобой оба
Под сердечный глухой перестук…

Ждала тебя.
И верила.
И знала:
Мне нужно верить, чтобы пережить
Бои,
походы,
вечную усталость,
Ознобные могилы-блиндажи.
Пережила.
И встреча под Полтавой.
Окопный май.
Солдатский неуют.
В уставах незаписанное право
На поцелуй,
на пять моих минут.
Минуту счастья делим на двоих,
Пусть — артналет,
Пусть смерть от нас —
на волос.
Разрыв!
А рядом —
нежность глаз твоих
И ласковый
срывающийся голос.
Минуту счастья делим на двоих...

Это было той ночью торжественной,
Когда вальс затуманил нам головы
И счастливые до сумасшествия
Мы кружились по сонному городу.

Тихо падали листья осенние,
Подчиняясь чуть слышной мелодии,
И шептались друг с другом растения
О Любви, Красоте и о Родине.

Всюду флаги на зданиях жестами
Что-то ветру пытались доказывать...
Ты была удивительно женственной,
Ты была необычной и сказочной.

Ты была удивительно солнечной,
И пришлось постоянно мне жмуриться.
Может это подарок был полночи
Разукрашенным к празднику улицам.

Но потом поднимался день будничный,
И прощаясь с тобою на станции,
Я не знал, что от чуда мне в будущем
Лишь мелодия вальса останется.

Под нее давней ночью торжественной
Ты кружилась по улице красочной
И была удивительно женственной,
И была необычной и сказочной...

Случись по чьей-нибудь вине,
Что будешь ты в огне обстрела.
Я не останусь в стороне,
Собой прикрою твоё тело.
Коль скажут ангелы с небес,
Век без тебя жить в райских кущах,
Без дум - отрину эту весть,
Стремясь к любви меня зовущей.
У края пропасти невзгод,
(Твоя рука в моей ладони)
Мой взгляд тебя убережёт,
Не бойся! Горе нас не тронет!
И коль испив меня до дна,
Захочешь быть с другим ты рядом.
Уйду, ( раз счастье ты нашла)
А в том, мне большего не надо.

Утомленная после работы,
Лишь за окнами стало темно,
С выраженьем тяжелой заботы
Ты пришла почему-то в кино.

Рыжий малый в коричневом фраке,
Как всегда, выбиваясь из сил,
Плел с эстрады какие-то враки
И бездарно и нудно острил.

И смотрела когда на него ты
И вникала в остроты его,
Выраженье тяжелой заботы
Не сходило с лица твоего.

В низком зале, наполненном густо,
Ты смотрела, как все, на экран,
Где напрасно пыталось искусство
К правде жизни припутать обман.

Озабоченных черт не меняли
Судьбы призрачных, плоских людей,
И тебе удавалось едва ли
Сопоставить их с жизнью своей.

Одинока, слегка седовата,
Но еще моложава на вид,
Кто же ты? И какая утрата
До сих пор твое сердце томит?

Где твой друг, твой единственно милый,
Соучастник далекой весны,
Кто наполнил живительной силой
Бесприютное сердце жены?

Почему его нету с тобою?
Неужели погиб он в бою
Иль, оторван от дома судьбою,
Пропадает в далеком краю?

Где б он ни был, но в это мгновенье
Здесь, в кино, я уверился вновь:
Бесконечно людское терпенье,
Если в сердце не гаснет любовь.

Я любила его
Жарче дня и огня,
Как другим не любить
Никогда, никогда!

Только с ним лишь одним
Я на свете жила;
Ему душу мою,
Ему жизнь отдала!

Что за ночь, за луна,
Когда друга я жду!
И, бледна, холодна,
Замираю, дрожу!

Вот он идет, поет:
"Где ты, зорька моя?"
Вот он руку берет,
Вот целует меня!

"Милый друг, погаси
Поцелуи твои!
И без них при тебе
Огнь пылает в крови;

И без них при тебе
Жжет румянец лицо,
И волнуется грудь
И кипит горячо!

И блистают глаза
Лучезарной звездой!"
Я жила для него -
Я любила душой!

Я, верно, был упрямей всех.
Не слушал клеветы
И не считал по пальцам тех,
Кто звал тебя на «ты».

Я, верно, был честней других,
Моложе, может быть,
Я не хотел грехов твоих
Прощать или судить.

Я девочкой тебя не звал,
Не рвал с тобой цветы,
В твоих глазах я не искал
Девичьей чистоты.

Я не жалел, что ты во сне
Годами не ждала,
Что ты не девочкой ко мне,
А женщиной пришла.

Я знал, честней бесстыдных снов,
Лукавых слов честней
Нас приютивший на ночь кров,
Прямой язык страстей.

И если будет суждено
Тебя мне удержать,
Не потому, что не дано
Тебе других узнать.

Не потому, что я — пока,
А лучше — не нашлось,
Не потому, что ты робка,
И так уж повелось...

Нет, если будет суждено
Тебя мне удержать,
Тебя не буду все равно
Я девочкою звать.

И встречусь я в твоих глазах
Не с голубой, пустой,
А с женской, в горе и страстях
Рожденной чистотой.

Не с чистотой закрытых глаз,
Неведеньем детей,
А с чистотою женских ласк,
Бессонницей ночей...

Будь хоть бедой в моей судьбе,
Но кто б нас ни судил,
Я сам пожизненно к тебе
Себя приговорил.