«Умирающий гладиатор»
I see before me the gladiator
lie...
Byron.
Ликует буйный Рим... торжественно
гремит
Рукоплесканьями широкая арена:
А он — пронзенный в грудь —
безмолвно он лежит,
Во прахе и крови скользят его колена...
И молит жалости напрасно мутный
взор:
Надменный временщик и льстец его
сенатор
Венчают похвалой победу и позор...
Что знатным и толпе сраженный
гладиатор?
Он презрен и забыт... освистанный
актер.
И кровь его течет — последние
мгновенья
Мелькают, — близок час... вот луч
воображенья
Сверкнул в его душе... пред ним шумит
Дунай...
И родина цветет... свободный жизни
край;
Он видит круг семьи, оставленный для
брани,
Отца, простершего немеющие длани,
Зовущего к себе опору дряхлых дней...
Детей играющих — возлюбленных
детей.
Все ждут его назад с добычею и славой,
Напрасно — жалкий раб, — он пал, как
зверь лесной,
Бесчувственной толпы минутною
забавой...
Прости, развратный Рим, — прости, о
край родной...
Не так ли ты, о европейский мир,
Когда-то пламенных мечтателей
кумир,
К могиле клонишься бесславной
головою,
Измученный в борьбе сомнений и
страстей,
Без веры, без надежд — игралище
детей,
Осмеянный ликующей толпою!
И пред кончиною ты взоры обратил
С глубоким вздохом сожаленья
На юность светлую, исполненную сил,
Которую давно для язвы просвещенья,
Для гордой роскоши беспечно ты
забыл:
Стараясь заглушить последние
страданья,
Ты жадно слушаешь и песни старины
И рыцарских времен волшебные
преданья —
Насмешливых льстецов несбыточные
сны.
