5 и сорвали они плод...
Дмитрий Бурменко
И ОСТАВИЛ АДАМ НА ВРЕМЯ
ЖЕНУ СВОЮ…
В траву густую лёг Адам
И предаваться стал мечтам.
Он вспоминал, всё вспоминал,
Как его каждый прославлял,
Как он творил, творил, творил…
Ведь он царём Земли всей был!
Но тень скользит вдруг по лицу –
Всё же приходится ему
Признать, что ограничен он
Во власти над Землёй, стеснён;
Признать, что власть его, она
Не абсолютна, не полна…
Ева, видя, что Адам
Предался собственным мечтам
И её не замечает,
В глубь Сада тихо ускользает,
Дабы взглянуть на древо то,
Что трогать ей запрещено.
И УВИДЕЛ ЗМЕЙ
НАГОТУ ЛЮДЕЙ…
За людьми издалека,
Притаившись, змей следит.
Но солнце ярко, и пока
Он подойти к ним не спешит.
Но вот садиться солнце стало,
Стал меркнуть Божий свет в Саду.
Тут сердце змея застучало:
Людей он видел наготу.
Он видел: в сумерках зари
Перед ним наги они,
Пред его чарами, умом…
Но они вдвоём… вдвоём!!!
(«Подходить… не подходить? –
Змей ещё долго колебался,
- О если б миг мне улучить,
Чтоб человек один остался…»)
Вдруг видит змей: лежит Адам
В траве зелёной и мечтает.
Он сам, он абсолютно сам!
Жена одна в Саду гуляет!
«О чудо! Вот оно мгновенье!
Вознагражден я за терпенье!»
И змей, не тратя время зря,
Подкрался к Еве, говоря:
"Не грустно ль женщине красивой
По земле бродить унылой?"
Но та сказала: "Не пойму,
Так говоришь ты почему?
Здесь всё чудесно: и цветы,
И ароматные плоды.
Всё: птицы, звери, весь простор –
Прекрасны, ублажают взор".
Но змей продолжил речь свою:
«А правда ли, с дерев в раю…
(Я краем уха слышал весть)
Запрещено плоды вам есть?»
И, закатив глаза, свой взор
С намёком устремил в простор.
«Ужель запрет мог кто-то дать
Вам вселенную познать?»
И Змей изобразил печаль:
«Жаль тебя! О, как мне жаль!»
Еву речь та поразила,
И она вдруг ощутила
Отвращенье к существу,
Но всё ж ответила ему:
«Запрещено нам есть плоды?
Да нет же, что придумал ты!
Мы можем кушать всё, всегда,
С любого древа без вреда.
Лишь к дереву познаний мы
Прикасаться не должны,
Да и то, лишь оттого…
Не умереть бы от него!»
А змей вдруг произносит томно:
«О, как жестоко, вероломно
Столь разумным существам,
Как ты и твой супруг Адам,
Запретить и не давать
Самый ценный плод вкушать!
К тому же, говорить им ложь:
«…Коснувшись дерева, умрешь!»
Змей посмотрел по сторонам,
Не появился ли Адам.
Над Евой наклонился змей
И шепнул на ушко ей:
"Причину истинную знаешь,
По которой не вкушаешь
Столь прекрасный, спелый плод?"
И, руку взяв её, ведёт
Поближе к древу, чтоб она
Взглянула на него сама.
«Так знай, Бог от него вкушал
И Творцом Вселенной стал.
Он, как искусных мастер дел,
Всё в тайне сохранить хотел.
Поэтому и дал запрет,
Чтоб не открыли вы секрет.
Ведь человек, познавший зло,
Сумевший одолеть его,
Так духовно возрастает,
Что все тайны постигает,
Подобным Богу сможет стать,
Миры Вселенной создавать!"
И СОРВАЛА ОНА ПЛОДЫ...
1
Змей дальше речь свою ведёт, -
Ева стоит, разинув рот,
С восторгом на плоды глядит,
Но страх ей сердце холодит.
Змей руку отпустил её,
Толкнув тихонечко в плечо.
От толчка та пошатнулась
И телом дерева коснулась.
"Как видишь Ева, ты жива.
Значит, лживы те слова,
И, плод вкусив, ты не умрёшь.
Лишь знания приобретёшь..."
2
И тут бы Еве устоять,
Плод запретный не срывать,
Во всём довериться Творцу
Как Создателю, Отцу,
Который бережёт детей
Великой мудростью Своей.
Но любопытство так сильно!
Терзало женщину оно.
То «яблоко» казалось ей
Всех ароматней и сочней...
Про замысел не зная злой,
Ева собственной рукой
«Плод чудный» с дерева сорвала,
Вкусив сама, Адаму дала…
3
Так в них попало семя зла.
И тем потомков обрекла
Она всех, по всей земле.
И теперь никто, нигде
Не может перед Богом стать,
«Я без греха!» - Ему сказать.
4
Но кто-то вдруг не удержался,
И опять вопрос раздался:
«Ну, а Адам зачем вкусил
Тот страшный плод? Ужель забыл,
Забыл запрет, что Бог давал?!
Ведь он-то сам его слыхал!»
«Нет, конечно, не забыл, -
Моисей проговорил, -
Здесь не ответить без труда…
Лишь от запретного плода
Кусочек Ева откусила,
Как в ней неведомая сила
Начала кипеть, бурлить,
В смятенье душу приводить.
Тело ей не подчинялось,
Оно совсем чужим казалось.
Она над ним теряла власть -
В душе бурлили хаос, страсть.
Смешалось всё, как наважденье:
И миг блаженства, наслажденья
И ликование, и страх,
И крик восторга на устах.
Но… наслажденье, что царило,
Всего одно мгновенье было.
А за ним пришло мученье,
Ужасный стыд за нарушенье
Повеления Творца,
Небесного её Отца.
Стыд тот Еву обжигал.
Однако змей опять сказал,
Вцепившись крепко в её руку:
«Коль погасить желаешь муку,
Плод опять вкуси и боль
Ужасною не будет столь».
И Ева плод опять кусает,
Затем ещё, ещё разок.
Боль понемногу угасает,
И Ева ест ещё кусок…
И вдруг легко-легко ей стало,
Она сама не понимала,
Как совесть перестала жечь?
Как стала сладкой Змея речь?
А отвращение былое
В чувство перешло иное…
Чем больше, чаще нарушала
Волю Божию жена,
Тем сильнее походила
На Змея хитрого сама;
Теперь незримой нитью змей
Был связан с жертвою своей.
Адам же стал жене далёк,
Ибо он… он был высок…»
Ева на мужа посмотрела,
Сощурилась, взгляд отвела:
Жену слепила, ей мешала
Её супруга чистота.
И вдруг Ева возжелала
Адама сбросить с пьедестала…
Умело замысел скрывая,
Не дрогнув, глазом не мигая,
Умышленно запретный плод
Ева Адаму подаёт.
Но Адам всё понимает.
На плод он смотрит, размышляет,
Колеблется, как поступить:
Отвергнуть плод или вкусить.
Ведь плод отведать означало
Всё, что с Творцом объединяло,
Забыть, небытию предать,
С Отцом Небесным связь порвать.
Зато, свершив столь дерзкий грех,
Он сможет обрести успех.
Царём Земли единым стать
И всем всецело обладать.
Адам колеблется – ему
Впервые нужно самому
Решенье сложное принять –
Свой дальнейший путь избрать…
Тут Ева вновь запретный плод,
Вкусив сама, ему даёт.
Адам руки не отстранил,
Плод тот взял и сам вкусил…
