Она много курит, пьет, как сапожник ругается матом,
Не верит ни в черта, ни в бога, и сердце как будто наружу,
Она считает себя всегда во всем виноватой.
Бобби, в ее неделе нет воскресений и пятниц,
Есть понедельник, среда и бутылка початая водки,
Ее друзья - это сборище старых от жизни пьяниц,
Таких как она, и в их разговорах нет смысла и толка.
Бобби, она по ночам изучает Канта и Ницше,
И как ни беги, ты ее никогда не догонишь,
Бери то, что рядом, Бобби, хватай скорее, что ближе.
И не прикасайся к ее раскрытой ладони.
Бобби, она носит свитер и очень рваные джинсы,
Она флиртует без повода ради смеха.
Ты никогда не узнаешь, о чем ее странные мысли.
Она не отсюда, Бобби, поверь, не с этой планеты.
Бобби, она бы хотела всю жизнь написать с начала,
Чтоб было все черным и белым без буйства излишних красок.
Не может, не пишется, ручка давно сломалась,
Она вместе с кожей до крови смывает с лица сотни масок.
Бобби, она не умеет готовить ни щи, ни варенье,
Она по ночам пьет кофе из медной турки,
И в прятки играет она со своим отраженьем,
А если проснется под утро - на черное - три кона в жмурки.
Бобби, у нее в сумке нож и четыре заряженных кольта,
Чтоб выстрелить первой, а дальше смотреть безучастно.
И нет ничего, пустота только в этой безумной свободе.
Она улыбается всем, только, знаешь, как-то нечасто.
Бобби, она не подходит тебе, послушай,
Она ничего в этой жизни не смыслит, не понимает,
Есть рваные джинсы и свитер, и сердце все время наружу,
Но, веришь, Бобби, она чертовски скучает... по тебе, Бобби, скучает....
