Жизнь нас крошит, ошметки не собирает.
Если Бог все может, то пусть он меня простит,
Пусть простит, и больше не вспоминает.
Если любовь сильнее всего и всех,
Кто же тогда таков мой всевышний ты?
Я на себя беру этот зловещий грех,
Рвать нераспустившиеся цветы.
Если жизнь нам нужна, то пусть отдельно живет,
Горбиться на работе, дома готовит суп.
А меня по ухабам и дорогам, увы, несет,
Двадцатилетний труп.
