Май на излете. Субботнее утро.
В нашем дворе — тишина.
Рядом с горшками бегоний старушка
Молча сидит у окна.
Шепчут каштаны тенистой аллеи
В этой былинной тиши.
Кошки под солнцем бока свои греют,
Лежа на крышах машин.
Где-то — мяча монотонные стуки,
Детский заливистый смех.
Майское утро… Блаженная скука…
Пух тополей, словно снег…
Грянул под неба бескрайней лазурью
Бравый восторженный крик.
Молвят прохожие: «Мается дурью
Наш голубятник-старик».
Но, чуть питомцев своих выпускает
Он в небесах поиграть,
Люди невольно шаги замедляют,
Иль возле окон своих застывают:
Взоры нет сил оторвать.
Шутка ль! Монахи, задорно плескаясь,
Правильным кругом сошлись!
Белый на месте застыл, кувыркаясь,
Палевый, коршуном, вниз…
Миг! — и вся стая из виду пропала,
Скрыта сплетеньем ветвей.
Миг! — и опять над двором заиграла:
Снова любуемся ей…
Тут я припомнил ушедшие годы:
Доля была нелегка.
Наши колхозы, усадьбы, заводы
Шли за бугор с молотка.
Людям рабочим зарплату платили
Где-то в три месяца раз.
Батя шутил: «Всю страну попилили,
Скоро попилят и нас».
Что говорить? Приходилось непросто
Даже и нам, детворе!
А голубятни обшарпанный остов
Скорбно чернел, словно выжженный остров,
В сером пустынном дворе…
Резким кивком отогнав наваждение,
Снова смотрю в небосвод.
Клином построясь, идет на снижение
Стая. Окончен полет.
Вот они в гнездышках теплых воркуют,
Зерна пшеницы клюют,
Верных голубушек нежно целуют,
Птенчикам что-то поют.
Людям и Богу все это приятно.
Знаю, что хочется мне:
Чтобы, как храмы, росли голубятни
В нашей любимой стране.
© Максим Тихонов
® 2014
