В узорной чашке чай мой остывал...
Он был суров, казалось мне - не весел,
Он никогда распахнут не бывал...
Был молчалив, с колодцами-глазами,
Где в темноте ведра не угадать,
Его давно я знала и не знала -
Как жители родные города.
А та метель была совсем не колкой -
Бесшумна, невесома и мягка...
Я у него цедила чай в сторонке,
А он качал сестренку на руках:
Пропел ей нежно, трепетно, чуть слышно,
И с хрупкой ношей плавно зашагал...
Глаза-колодцы, цвета темной вишни -
Он никогда распахнут не бывал.
(с) Ксеня Забкова
