Моё окно выходит в тихий двор,
Где даже днём не слышно шума улиц;
Где по утрам, на солнце томно щурясь,
Ведут старушки чинный разговор.
Моё окно по вечерам темно,
Хотя я дома, и ложусь под утро…
Но старым книгам в темноте уютно,
Им свет не нужен. Так заведено.
Ты, мимо проходя, не отличишь
Моё окно от сотен темных окон;
И не услышишь, как по водостоку
Вода стекает вниз с покатых крыш:
Ведь ты спешишь – торопишься домой.
Там ждут тебя, я знаю, муж и дети.
И ваш очаг – уютен, чист и светел;
И в нём всегда – улыбки и покой…
А я смотрю, и вспоминаю ту,
Которая как ты – ко мне спешила
(В пустом метро, в грохочущих машинах),
Стремясь заполнить сердца пустоту.
Которая ждала, укутав в плед
После мороза зябнущие ноги,
Когда с лицом таинственным и строгим,
Я ей прочту очередной сонет…
Но я её, конечно, не сберёг:
В безумстве дней и круговерти чисел
Я оставался горд и независим;
Я оказался горд… и одинок.
И ты беги, незамедляя шаг,
Поспешно перескакивая лужи;
Храни тепло, люби детей и мужа…
Пусть будет так. Пусть будет только так!
А я – усну коротким, зыбким сном:
Он, сжалившись, возьмёт меня в объятья.
Мне будет сниться, что в коротком платье
Она впорхнёт ко мне через балкон…
