Что нам тысячи километров! Имя вслух мое назови — И домчится, как песня, с ветром До окопов голос любви.
Пожелай — и останусь навеки Чабаном на твоем берегу, Полюблю эти шумные реки, Эти синие горы в снегу.
И что из того, что уходят года И не было в жизни спокойного дня, Что стали страшить дожди, холода! Как солнечный свет, как живая вода
Лучше девушки Натальи В целой области не знали: Все умела, Все имела,
Ты такое прощала, Так умела любить, Так легко забывала, Что другим не забыть;
Жил я в доме у синих скал, Жил, работал время не тратил. Поутру окно открывал, Закрывал перед сном, на закате.
На стеклах январских узоры: Подобие чащи лесной, Тропинки и снежные горы, Над кручей дворец ледяной.
Очень много солнечного света, Над землей стоит голубизна. Мнится мне: в сиянье разодета, Изнутри земля освещена.
Если б ты в реку упала, Я бы достал до дна, Мне и морского вала Сутемень не страшна.
Опять не пришла. Не под силу мне. Дышать скоро будет нечем. Уж я ли не ждал, не торчал в окне Меж двух косяков весь вечер!
Дым, дым окрест, Дым — не продохнуть, И глаза ест, И спирает грудь.
Всей семье как сбор назначен, Только скатертку постлать. В каравай, еще горячий, Входит нож по рукоять.
Печальна участь одинокого, А нелюдимого — вдвойне Во время странствия далекого, В дни испытаний,
Течет речка лугами, Течет речка лесами, Над ее берегами Ивняк нависает.
Все расскажи ей, хоть и страшно, Когда признаешься в любви, Об увлечениях вчерашних,— Припомни все и назови.