Быть может, все несчастье От почты полевой: Его считали мертвым, А он пришел живой.
Быть может, все несчастье От почты полевой: Его считали мертвым, А он пришел живой.
Костер, что где-нибудь в лесу, Ночуя, путник палит,— И тот повысушит росу, Траву вокруг обвялит.
Костер, что где-нибудь в лесу, Ночуя, путник палит,— И тот повысушит росу, Траву вокруг обвялит.
Изо всех больших имен геройских, Что известны нам наперечет, Как-то по-особому, по-свойски, Это имя называл народ.
Изо всех больших имен геройских, Что известны нам наперечет, Как-то по-особому, по-свойски, Это имя называл народ.
В лесу заметней стала елка, Он прибран засветло и пуст. И оголенный, как метелка, Забитый грязью у проселка,
В лесу заметней стала елка, Он прибран засветло и пуст. И оголенный, как метелка, Забитый грязью у проселка,
Разулся, ноги просушил, Согрелся на ночлеге, И человеку дом тот мил, Неведомый вовеки.
Разулся, ноги просушил, Согрелся на ночлеге, И человеку дом тот мил, Неведомый вовеки.
Нам памятна каждая пядь И каждая наша примета Земли, где пришлось отступать В пыли сорок первого лета.
Нам памятна каждая пядь И каждая наша примета Земли, где пришлось отступать В пыли сорок первого лета.
Я свежо доныне помню Встречу первую с Днепром, Детской жизни день огромный Переправу и паром.
Я слышу это не впервые, В краю, потоптанном войной, Привычно молвится: немые,— И клички нету им иной.
Я слышу это не впервые, В краю, потоптанном войной, Привычно молвится: немые,— И клички нету им иной.