Уж замолкают соловьи; Уж в рощах ландыши завяли. Во всей красе они цвели Недели две, и то едва ли;
1 Эхаброст, прусско-русская доблесть
Морозный, тусклый день рисует предо мной Картину зимнюю красы необычайной; Покрытый инеем, недвижен сад немой. Он замер, весь объят какой-то белой тайной.
Порой в отчаянье приводит Меня наш старый шар земной: Он так давно вкруг солнца ходит Своей незримою тропой;
Как будто всё всем надоело. Застыли чувства; ум зачах; Ни в чем, нигде — живого дела, И лишь по горло все в делах.
Пустопорожний мой предмет Трактата веского достоин; Но у меня желанья нет Трактатом мучить; будь спокоен.
Погода сделала затворником меня. Морозы лютые, дыханье леденя, Сменили буйное неистовство метелей,— И так упорно шла неделя за неделей.
На сцене — бред и чепуха; Но пусть комедия плоха И пусть все эти скоморохи, Ее ломающие, плохи:
1 Для человека — вот условья: Чтобы душой он не был стар;
В ней гений выразил мятежность дум печальных, Борьбу, мечтательность, святых восторгов клик,— И памятник себе из мыслей музыкальных Громадой звучною воздвиг.
1 Он, с политической и с нравственной сторон Вникая в нашу жизнь, легко с задачей сладил.
Посвящается Ольге Алексеевне Жемчужниковой Мне больно!.. Рвется стон из груди; Ручьями слезы льют невольно;
Ты на земле — я вижу, друг,— Не легкомысленный прохожий. Ты, полон дум, глядишь вокруг И мир благословляешь божий.
Он пел, как в сумраке ночей Поет влюбленный соловей. Он гимны пел родной природе; Он изливал всю душу ей
Хоть в зимний час приходят дни с востока, А всё еще природа хороша; Она не спит безмолвно и глубоко, Морозом в ней не скована душа.