Забудь их шумное волненье, Прости им юный пыл души - И словом строгим осужденья Их от себя не отврати.
О, скоро ль минет это время, Весь этот нравственный хаос, Где прочность убеждений - бремя, Где подвиг доблести - донос;
«Жарко, дедушка! Вставай-ка! Ты под солнцем целый день... Вон прохладная лужайка И кругом от кленов тень».
Скворушка, скворушка! Глянь-ко, как пышно Дерево гибкие ветви развесило! Солнце сверкает на листьях, и слышно, Как меж собой они шепчутся весело.
Сквозь вечерний туман мне под небом стемневшим Слышен крик журавлей всё ясней и ясней... Сердце к ним понеслось, издалёка летевшим, Из холодной страны, с обнаженных степей.
Как разлитые чернила, Наша ночь была черна; Вдруг над лесом очень мило Вышла на небо луна;
В час поздних сумерек я вышел на дорогу; Нет встречных; кончился обряд житейский дня; И тихий вечер снял с души моей тревогу; Спокойствие - во мне и около меня.
Волнуем воздухом, как легкая завеса, С вершин альпийских гор спускается туман. Уж высятся над ним кой-где макушки леса... И вот - весь выступил он, красками убран,
Я грубой силы - враг заклятый И не пойму ее никак, Хоть всем нам часто снится сжатый, Висящий в воздухе кулак;
Из вольных мысли сфер к нам ветер потянул В мир душный чувств немых и дум, объятых тайной; В честь слова на Руси, как колокола гул, Пронесся к торжеству призыв необычайный.
Граждане - по чину, по навыку в службе - витии, Два зрелые мужа судили о благе России, И так были плавны, умны и блестящи их речи, Как будто они говорили на вече.
Едет навстречу мне бором дремучим, В длинную гору, над самым оврагом, Всё по пескам, по глубоким, сыпучим,- Едет карета дорожная шагом.
Уж, видимо, ко сну природу клонит И осени кончается пора. Глядя в окно, как ветер тучи гонит, Я нынче ждал зимы еще с утра.
Тебе, познавшему отраду тайных слез И посещенному глубокой, скорбной думой, Я с возрождением приветствие принес: Воскресни к жизни,- плачь и думай!
Тебе, знать, невтерпеж, Когда, в минорном тоне Заладивши, поешь О собственной персоне.