Что ты бредишь, глазной хрусталик? Хоть бы сам себя поберег. Не качается лодочка-ялик, Не взлетает птица-нырок.
Что ты бредишь, глазной хрусталик? Хоть бы сам себя поберег. Не качается лодочка-ялик, Не взлетает птица-нырок.
Наверчены звездные линии На северном полюсе мира, И прямоугольная, синяя В окно мое вдвинута лира.
Наверчены звездные линии На северном полюсе мира, И прямоугольная, синяя В окно мое вдвинута лира.
Я безупречно был вооружен, И понял я, что мне клинок не нужен, Что дудкой Марса я заворожен И в боевых доспехах безоружен,
Я безупречно был вооружен, И понял я, что мне клинок не нужен, Что дудкой Марса я заворожен И в боевых доспехах безоружен,
Передо мною плаха На площади встает, Червонная рубаха Забыться не дает.
Передо мною плаха На площади встает, Червонная рубаха Забыться не дает.
Зеленые рощи, зеленые рощи, Вы горькие правнуки древних лесов, Я — брат ваш, лишенный наследственной мощи, От вас ухожу, задвигаю засов.
Зеленые рощи, зеленые рощи, Вы горькие правнуки древних лесов, Я — брат ваш, лишенный наследственной мощи, От вас ухожу, задвигаю засов.
До сих пор мне было невдомек - Для чего мне звездный каталог? В каталоге десять миллионов Номеров небесных телефонов,
До сих пор мне было невдомек - Для чего мне звездный каталог? В каталоге десять миллионов Номеров небесных телефонов,
Хорошо мне в теплушке, Тут бы век вековать,— Сумка вместо подушки, И на дождь наплевать.
Хорошо мне в теплушке, Тут бы век вековать,— Сумка вместо подушки, И на дождь наплевать.
Записал я длинный адрес на бумажном лоскутке, Все никак не мог проститься и листок держал в руке. Свет растекся по брусчастке. На ресницы и на мех, И на серые перчатки начал падать мокрый снег.