Из глубины моих невзгод молюсь о милом человеке. Пусть будет счастлив в этот год, и в следующий, и вовеки.
Перед тем как ступить на балкон, я велю тебе, Богово чудо: пребывай в отчужденье благом! Не ищи моего пересуда.
Я думаю: как я была глупа, когда стыдилась собственного лба - зачем он так от гения свободен? Сегодня, став взрослее и трезвей,
Как холодно в Эшери и как строго. На пир дождя не звал нас небосвод. Нет никого. Лишь бодрствует дорога влекомых морем хладных горных вод.
Зачем?- да так, как входят в глушь осин, для тишины и праздности гулянья,- не ведая корысти и желанья, вошла я в антикварный магазин.
Анне Ахматовой1 Я завидую ей — молодой и худой, как рабы на галере:
Опять сентябрь, как тьму времён назад, и к вечеру мужает юный холод. Я в таинствах подозреваю сад: всё кажется - там кто-то есть и ходит.
Цветы росли в оранжерее. Их охраняли потолки. Их корни сытые жирели и были лепестки тонки.
Не действуя и не дыша, все слаще обмирает улей. Все глубже осень, и душа все опытнее и округлей.
Чем отличаюсь я от женщины с цветком, от девочки, которая смеется, которая играет перстеньком, а перстенек ей в руки не дается?
Жилось мне весело и шибко. Ты шел в заснеженном плаще, и вдруг зеленый ветер шипра вздымал косынку на плече.
Живут на улице Песчаной
два человека дорогих.
Я не о них.
Я о печальной
Люблю, Марина, что тебя, как всех, что,- как меня,- озябшею гортанью не говорю: тебя - как свет! как снег!-
Опять в природе перемена, окраска зелени груба, и высится высокомерно фигура белого гриба.
Что сделалось? Зачем я не могу, уж целый год не знаю, не умею слагать стихи и только немоту тяжелую в моих губах имею?