О, если бы аккорды урагана, Как старого органа, Звучали бы не так безумно-дико; О, если бы закрылась в сердце рана
Где Херувим, свое мне давший имя, Мой знак прошедших дней? Каких фиалковых полей Касаешься крылами ты своими?
Ты в зеркало смотри, Смотри, не отрываясь, Там не твои черты, Там в зеркале живая,
Червленый щит в моем гербе, И знака нет на светлом поле. Но вверен он моей судьбе, Последней - в роде дерзких волей...
То было раньше, было прежде... О, не зови души моей. Она в разорванной одежде Стоит у запертых дверей.
Л. П. Брюлловой Есть два креста - то два креста печали, Из семигранных горных хрусталей.
С. Маковскому Твои цветы... цветы от друга, Моей Испании цветы.
Дымом в сердце расстелился ладан, И вручили обруча мне два. Ах, пока жива, Будет ли запрет их мной разгадан?
Мое сердце - словно чаша Горького вина, Оттого, что встреча наша Не полна.
Графу А. Н. Толстому Сияли облака оттенка роз и чая, Спустилась мягко шаль с усталого плеча
Все летают черные птицы И днем, и поутру, А по ночам мне снится, Что я скоро умру.
Серый сумрак бесприютней, Сердце - горче. Я одна. Я одна с испанской лютней У окна.
Весь лед души обстал вокруг, Как отраженная ограда, И там совпал Полярный круг С кругами Ада.
Крест на белом перекрестке Сказочных дорог. Рассыпает иней блестки У Христовых ног.
Ego vox ejus!1 В слепые ночи новолунья, Глухой тревогою полна,