"Нет, братцы, нет: полусолдат Тот, у кого есть печь с лежанкой, Жена, полдюжины ребят, Да щи, да чарка с запеканкой!
Я помню - глубоко, Глубоко мой взор, Как луч, проникал и рощи, и бор, И степь обнимал широко, широко...
Она еще не менее хороша для
глаз, все обнимающих во мгновении
и на мгновение,- как для души,
которая чем больше ищет, тем более
В тебе, в тебе одной природа, не искусство, Ум обольстительный с душевной простотой, Веселость резвая с мечтательной душой, И в каждом слове мысль, и в каждом взоре чувство!
Поведай подвиги усатого героя, О муза, расскажи, как Кульнев воевал, Как он среди снегов в рубашке кочевал И в финском колпаке являлся среди боя.
(Ф. И. Толстому) Болтун красноречивый, Повеса дорогой!
Нет! полно пробегать с улыбкою любви Перстами легкими цевницу золотую; Пускай другой поет и радости свои, И жизни счастливой подругу дорогую...
Ради бога, трубку дай! Ставь бутылки перед нами, Всех наездников сзывай С закрученными усами!
Ох, как храбрится Немецкий фон, Как горячится Наш херр-барон.
Я не поэт, я - партизан, казак.
Я иногда бывал на Пинде, но наскоком,
И беззаботно, кое-как,
Раскидывал перед Кастальским током
Два раза я вам руку жал; Два раза молча вы любовию вздохнули... И девственный огонь ланиты пробежал, И в пламенной слезе ресницы потонули!
Блаженной памяти мой предок Чингисхан1, Грабитель, озорник с аршинными усами, На ухарском коне, как вихрь перед громами, В блестящем панцире влетал во вражий стан
Всё тихо! и заря багряною стопой По синеве небес безмолвно пробежала... И мгла, что гор хребты и рощи покрывала, Волнуясь, стелется туманною рекой
Напрасно думаете вы, Чтобы гусар, питомец славы, Любил лишь только бой кровавый И был отступником любви.
Вы хотите, чтоб стихами Я опять заговорил, Но чтоб новыми стезями Верх Парнаса находил: