Евгений Евтушенко.Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.

          В. Наумову

На кладбище китов
              на снеговом погосте

Я разлюбил тебя... Банальная развязка.
Банальная, как жизнь, банальная, как смерть.
Я оборву струну жестокого романса,
гитару пополам — к чему ломать комедь!

       Памяти К. Чуковского

Вот лежит перед морем девочка.
Рядом книга. На буквах песок.

              Когда мы в Россию вернемся?
                      Г. Адамович

Нас не спасает крест одиночеств.

                        Т.П.

Все, ей-богу же, было бы проще
и, наверно, добрей и мудрей,

          По правилам корриды трусливому
       быку вместо обычных — розовых — в
       знак презрения всаживают черные
       бандерильи.

Качался старый дом, в хорал слагая скрипы,
и нас, как отпевал, отскрипывал хорал.
Он чуял, дом-скрипун, что медленно и скрытно
в нем умирала ты, и я в нем умирал.

Поэты русские,
          друг друга мы браним —
Парнас российский дрязгами засеян.
но все мы чем-то связаны одним:

Не исчезай... Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.

Зашумит ли клеверное поле,
заскрипят ли сосны на ветру,
я замру, прислушаюсь и вспомню,
что и я когда-нибудь умру.

Ты спрашивала шепотом:
"А что потом?
            А что потом?"
Постель была расстелена,

             Светлане Харрис
«Нет
   лет...» —
вот что кузнечики стрекочут нам в ответ

У римской забытой дороги
недалеко от Дамаска
мертвенны гор отроги,
как императоров маски.

В вагоне шаркают и шамкают
и просят шумно к шалашу.
Слегка пошатывает шахматы,
а я тихонечко пишу.

Униженьями и страхом
Заставляют быть нас прахом,
Гасят в душах божий свет.
Если гордость мы забудем,