Я смутно жил и неуверенно, И говорил я о другом, Но помню я большое дерево, Чернильное на голубом,
Есть город с пыльными заставами, С большими золотыми главами, С особняками деревянными, С мастеровыми вечно пьяными,
Я не трубач — труба. Дуй, Время! Дано им верить, мне звенеть. Услышат все, но кто оценит, Что плакать может даже медь?
Где люди ужинали - мусор, щебень, Кастрюли, битое стекло, постель, Горшок с сиренью, а высоко в небе Качается пустая колыбель.
Она лежала у моста. Хотели немцы Ее унизить. Но была та нагота, Как древней статуи простое совершенство, Как целомудренной природы красота.
"Во Францию два гренадера..." Я их, если встречу, верну. Зачем только черт меня дернул Влюбиться в чужую страну?
Мне никто не скажет за уроком "слушай", Мне никто не скажет за обедом "кушай", И никто не назовет меня Илюшей, И никто не сможет приласкать,
В сырую ночь ветра точили скалы. Испания, доспехи волоча, На север шла. И до утра кричала Труба помешанного трубача.
В кастильском нищенском селенье, Где только камень и война, Была та ночь до одуренья Криклива и раскалена.
"Разведка боем" - два коротких слова. Роптали орудийные басы, И командир поглядывал сурово На крохотные дамские часы.
Как скучно в "одиночке", вечер длинный, А книги нет. Но я мужчина, И мне семнадцать лет.
К чему слова и что перо, Когда на сердце этот камень, Когда, как каторжник ядро, Я волочу чужую память?