Из тучи с тучей в безумном споре
Родится шквал, —
Под ним зыбучий в пустынном море
Вскипает вал.
Он полон страсти, он мчится гневный,
Грозя брегам.
Если б вдруг ожила небылица,
На окно я поставлю свечу,
Приходи… Мы не будем делиться,
Все отдать тебе счастье хочу!
О, как я чувствую накопленное бремя
Отравленных ночей и грязно-бледных дней!
Вы, карты, есть ли что в одно и то же время
Светилась колдуньина маска,
Постукивал мерно костыль…
Моя новогодняя сказка,
Я люблю замирание эха
После бешеной тройки в лесу,
За сверканьем задорного смеха
Я думал, что сердце из камня,
Что пусто оно и мертво:
Пусть в сердце огонь языками
Шарики, шарики!
Шарики детские!
Деньги отецкие!
Простимся, море… В путь пора.
И ты не то уж: всё короче
Твои жемчужные утра,
(Тает) Под гулы меди — гробовой
Творился перенос,
Сонет Я завожусь на тридцать лет,
Чтоб жить, мучительно дробя
Эта ночь бесконечна была,
Я не смел, я боялся уснуть:
Два мучительно-чёрных крыла
Обряд похоронный там шел,
Там свечи пылали и плыли,
И крался дыханьем фенол
В квартире прибрано. Белеют зеркала.
Как конь попоною, одет рояль забытый:
На консультации вчера здесь Смерть была
Строфы Нет, им не суждены краса и просветленье;
Я повторяю их на память в полусне,
Вкруг белеющей Психеи
Те же фикусы торчат,
Те же грустные лакеи,