Просыпаюсь по телефону, бреюсь, чищу зубы, харкаю, умываюсь, вытираюсь насухо, ем яйцо. Утром есть что делать, раз есть лицо.
В стропилах воздух ухает, как сыч. Скрипит ольха у дальнего колодца. Бегущий лес пытается настичь бегущие поля. И удается
Предпоследний этаж раньше чувствует тьму, чем окрестный пейзаж; я тебя обниму
Предпоследний этаж раньше чувствует тьму, чем окрестный пейзаж; я тебя обниму
Я начинаю год, и рвет огонь на пустыре иссохшей елки остов - обглоданного окуня скелет! И к небу рвется новый Фаэтон,
Я начинаю год, и рвет огонь на пустыре иссохшей елки остов - обглоданного окуня скелет! И к небу рвется новый Фаэтон,
F. W. На Прачечном мосту, где мы с тобой уподоблялись стрелкам циферблата,
Е.К. Я выпил газированной воды под башней Белорусского вокзала
Е.К. Я выпил газированной воды под башней Белорусского вокзала
В стропилах воздух ухает, как сыч. Скрипит ольха у дальнего колодца. Бегущий лес пытается настичь бегущие поля. И удается
F. W. На Прачечном мосту, где мы с тобой уподоблялись стрелкам циферблата,
В былые дни и я пережидал холодный дождь под колоннадой Биржи. И полагал, что это - божий дар. И, может быть, не ошибался. Был же
В былые дни и я пережидал холодный дождь под колоннадой Биржи. И полагал, что это - божий дар. И, может быть, не ошибался. Был же
Л.В. Лифшицу Я всегда твердил, что судьба - игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Л.В. Лифшицу Я всегда твердил, что судьба - игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра.