Корабль наш рассекал стекло морских равнин,
И сеял искрами бездонный мрак пучин.
Уж месяц пламенел, вздымался пар душистый,
И сноп серебряный дрожал в лазури чистой
Дремотных волн, и звёзд лелеяла краса
И волны, и эфир, и мрак, и небеса.
На палубе сидел, накинув плащ широкий,
Влюблённый юноша, красивый, черноокий;
Он думой тайною в родимый край летал,
Где брак с прекрасною счастливца ожидал.
Гитары трепетной со звонкими струна́ми
Сливал он песнь любви наш, тихими волнами;
Он пел, воспламенён девичьей красотой,
И встречу первую с невестой молодой,
И взгляды робкие, и лепет торопливый,
И буйный пламень свой, и жар её стыдливый,
И грудь лилейную, и шёлк её кудрей,
И алые уста, и томный блеск очей.
Он пел, — а сердце в нём от неги замирало,
Одной невестою, одною ей дышало.
И мнилось: для неё, для их святой любви
Часы полночные так сладостно текли,
Для них вкруг корабля вздымался пар душистый,
И сноп серебряный дрожал в лазури чистой
Дремотных волн, и звёзд лелеяла краса
И волны, и эфир, и мрак, и небеса.
Источник: Библиотека Максима Мошкова
Иван Козлов → Княгине З. А. Волконской («Я арфа тревоги, ты — арфа любви…»)