Яков Полонский

Свою куклу раздела малютка

И покрыла её лоскутком;

А сама нарядилась, как кукла,

Слышу я, моей соседки

Днём и ночью, за стеной,

Раздаётся смех весёлый,

Развалину башни, жилище орла,

Седая скала высоко подняла,

И вся наклонилась над бездной морской,

На горах, под метелями,

Где лишь ели одни вечно зелены,

Сел орёл на скалу в тень под елями
И глядит — из расселины

Знавал я нищего: как тень,

С утра бывало целый день

Старик под окнами бродил

1862



С вавилонского столпотворенья

Встала над морем с казарменной скукою
‎Крепость, угрюмее моря сурового…

В милом лице я искал пред разлукою,
‎Нет ли для сердца чего-нибудь нового.


Долго смотрел я, как лодка качалася,—
‎Ты уплыла, — я остался над палубой,

Уже над ельником из-за вершин колючих

Сияло золото вечерних облаков,

Когда я рвал веслом густую сеть плавучих

I.

Он у каменной башни стоял под стеной;

И я помню, на нём был кафтан дорогой;
‎И мелькала, под красным сукном,
‎Голубая рубашка на нём…

II.

Он.

‎Если эти слезы

На коне, в тени черешни,

Я стою — смотрю, как вешний
Ветерок волнует рис;

По дороге ехать жарко —

В Замке Роз, под зелёною сенью плющей,

В диадеме, на троне Тамара сидит.

На мосту слышен топот коней;

Из воспоминаний художника

‎В час заката, с последним лучом

Покидал я в Локриде мой дом;

Земли, полуднем раскалённой,

Не освежила ночи мгла.

Заснул Тифлис многобалконный;

Ещё на солнце я гляжу и не моргаю,

И вижу далеко играющих орлят —

Отлёт их жадными глазами провожаю,
‎И знать хочу — куда они летят…