К. Р.

Уж гасли в комнатах огни…
‎Благоухали розы…

Мы сели на скамью в тени
‎Развесистой березы.


Мы были молоды с тобой!
‎Так счастливы мы были

‎Угасло дитя наше бедное

В расцвете младенческих дней;

Все грезится личико бледное

Во дни надежды молодой,

Во дни безоблачной лазури

Нам незнакомы были бури, —

Княгине С. Н. Голицыной

‎Родного севера картина:

Полей зеленых предо мной

‎Отдохни, отдохни! Совершая

Утомительный жизненный путь,

Ты устала, моя дорогая!

Не много дней осталося цвести
‎Красе роскошной Божья сада:

Уж кроткое мне слышится «прости»
‎В печальном шуме листопада.


И тем спешит налюбоваться взор,
‎Чего не погубила осень:

С. А. Философовой

‎Я нарву вам цветов к именинам,

Много пестрых, пахучих цветов:

Великой княгине Елисавете Феодоровне

Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:
‎Ты так невыразимо хороша!

О, верно под такой наружностью прекрасной
‎Такая же прекрасная душа!

Я баловень судьбы… Уж с колыбели

Богатство, почести, высокий сан

К возвышенной меня манили цели, —

Тихая, теплая ночь. — Позабудь
‎Жалкие нужды земли.

Выйди, взгляни: высоко Млечный Путь
‎Стелется в синей дали.


Что перед светлою звездной стезей
‎Темные наши пути?

VII

Какой восторг! Какая тишина!
‎Благоуханно ночи дуновенье;

И тайною истомой усыпленья
‎Природа сладостно напоена.

VIII

О, лунная ночная красота,

Я пред тобой опять благоговею.

IV

‎Люблю, о, ночь, я погружаться взором

В безоблачность небесной глубины.

V

Нет, не туда, о, ночь, в плененном созерцанье
‎Взор устремляется, где в ризе золотой,
‎В огнях и пурпуре сокрылся царь дневной,
‎Багряным заревом пылая на прощанье.


Усталые глаза хотят красы иной:
‎Там, у тебя они найдут очарованье,
‎Где кротко теплится нетленное сиянье
‎И млеет ясною и томной синевой.

VI

Она плывет неслышно над землею,
‎Безмолвная, чарующая ночь;
‎Она плывет и манит за собою
‎И от земли меня уносит прочь.


И тихой к ней взываю я мольбою:
‎— О, ты, небес таинственная дочь!
‎Усталому и телом, и душою
‎Ты можешь, бестелесная, помочь.