Все начатое свершится,
Многого след пропадет.
В часы раздумья и сомненья,
Зовет нас жизнь: идем, мужаясь, все мы; Но в краткий час, где стихнет гром невзгод, И страсти спят, и споры сердца немы,— Дохнет душа среди мирских забот,
Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана.1
В наш век томительного знанья,
What is wright is wright.
Byron1
Нет! не могла я дать ответа
Эдипа сфинкс, увы! он пилигрима И ныне ждет на жизненном пути, Ему в глаза глядит неумолимо И никому он не дает пройти.
Сходилась я и расходилась Со многими в земном пути; Не раз мечтами поделилась, Не раз я молвила: «Прости!»
Мы современницы, графиня, Мы обе дочери Москвы; Тех юных дней, сует рабыня, Ведь не забыли же и вы!
Не раз себя я вопрошаю строго, И в душу я гляжу самой себе; Желаний в ней уже завяло много, И многое уступлено судьбе.
Да, много было нас, младенческих подруг; На детском празднике сойдемся мы, бывало, И нашей радостью гремела долго зала, И с звонким хохотом наш расставался круг.
Опять отзыв печальной сказки, Нам всем знакомой с давних пор, Надежд бессмысленные ласки И жизни строгий приговор.
Преподаватель христианский,— Он духом тверд, он сердцем чист; Не злой философ он германский, Не беззаконный коммунист!
Где ни бродил с душой унылой, Как ни текли года,— Всё думу слал к подруге милой Везде я и всегда.
Себя как ни прославили Олег и Святослав, Потомкам не оставили Своих державных прав.
Et-si intriissent — vile damnum.1 Глядит эта тень, поднимаясь вдали, Глазами в глаза мне уныло.
Писали под мою диктовку Вы, на столе облокотись, Склонив чудесную головку, Потупив луч блестящих глаз.