Вещанье

Мы плыли по светлой вечерней воде,

Всё были свои, и чужого нигде,

А волны дробились в своей череде.


Живые они, голубые.

Играли мы вёслами, чуть шевеля,

Далёко, далёко осталась земля,

Бел Сокол — названье того Корабля.


Родные на нём, всё родные.


Сидел у руля златоокий Пророк,
И был он как будто совсем одинок,

И страшный внезапно пропел он намёк.


Морские в нём страсти, морские.

‎Год скрепи́лся, день сосчитан, миг бежит и не вернётся,
‎Час назначен, в диком плаче словно пыль взметнутся все,
‎Кто тебе казался Богом, волколаком обернётся,
‎Сорок громов, водоёмов, сорок молний в их красе.
‎Бойтесь, бойтесь! Безвозвратно! Ничего уж не исправишь!
‎Все убитые — восстали. Все задавленные — тут.
‎Горше всех лукавств убогих — что теперь ещё лукавишь,
‎А глаза твои — как щели, сам себе назначил суд.

‎Сядешь — пламень, ляжешь — камень, в пропасть кинешься — замкнётся,
‎В ночь склубишься — сорок молний миру выявят уклон,
‎Вся Вселенная смутится, и в седой клубок свернётся.
‎Слышишь громы? Сорок громов! Падай, падай, осуждён!

Был бледен и страшен Пророк у руля,

И все мы дрожали, вещаньям внемля,

И волны качали оплот Корабля.


Живые они, голубые.


Мы поняли, что он хотел нам сказать,
О бездне скорбел он, скользя через гладь,

Мы в Свете, но Бездна должна отстрадать.


Родные грехи нам, родные.


Мы плыли по тихой и светлой воде,

Всё было своё, и чужого нигде,
Молитву мы пели Вечерней Звезде.


Мария! Мария! Мария!

Источник: Источник: К. Д. Бальмонт. Полное собрание стихов. Том восьмой. Издание второе — М.: Изд. Скорпион, 1911

Похожие статьи:

Константин Бальмонт → «Вечно-безмолвное Небо, смутно-прекрасное Море…»

Константин Бальмонт → Вечерняя тишь

Константин Бальмонт → Лунная соната 4. «Вечерний час потух. И тень растёт всё шире…»

Константин Бальмонт → «Вечерний свет погас…»

Константин Бальмонт → Вечерний час