Дурную женщину любил, А сам хорошим парнем был, С врагами - не застенчивым, К друзьям - не переменчивым;
Жил да был человек осторожный,
Осторожный
до невозможности,
С четырех сторон огороженный
За пять минут уж снегом талым Шинель запорошилась вся. Он на земле лежит, усталым Движеньем руку занеся.
Рядом с кухней отеля "Миако", Где нас кормят морской капустой, Есть пруд и рыбы. Однако Их никто не ест,- будь им пусто!
Я не помню, сутки или десять Мы не спим, теряя счет ночам. Вы в похожей на Мадрид Одессе Пожелайте счастья москвичам.
Я очень тоскую, Я б выискать рад Другую такую, Чем ехать назад.
Я пил за тебя под Одессой в землянке, В Констанце под черной румынской водой, Под Вязьмой на синем ночном полустанке, В Мурманске под белой Полярной звездой.
Когда со мной страданьем Поделятся друзья, Их лишним состраданьем Не обижаю я.
Я помню двух девочек, город ночной... В ту зиму вы поздно спектакли кончали. Две девочки ждали в подъезде со мной, Чтоб вы, проходя, им два слова сказали.
Я, верно, был упрямей всех. Не слушал клеветы И не считал по пальцам тех, Кто звал тебя на «ты».
Стекло тысячеверстной толщины Разлука вставила в окно твоей квартиры, И я смотрю, как из другого мира, Мне голоса в ней больше не слышны.
Я, перебрав весь год, не вижу Того счастливого числа, Когда всего верней и ближе Со мной ты связана была.
Был он немолодой, но бравый; Шел под пули без долгих сборов, Наводил мосты, переправы, Ни на шаг от своих саперов;
В чужой земле и в городе чужом Мы наконец живем почти вдвоем, Без званых и непрошеных гостей, Без телефона, писем и друзей.
Не сердитесь — к лучшему, Что, себя не мучая, Вам пишу от случая До другого случая.