Потрясая бубенцами,
Позументами блестя,
Ты танцуешь перед нами,
Цветом стальным отливают холодные,
Грузные волны полярных зыбей,
Солнца полуночи тени лиловые
Как много очерков в природе? Сколько их?
От темных недр земли до края небосклона,
От дней гранитов и осадков меловых
Фавн краснолицый! По возрасту ты не старик!
С жидкой бородкой, в костюме помятом…
Точно: свидетельства есть по антикам, хоть ты не антик,
Ты не гонись за рифмой своенравной
И за поэзией — нелепости оне:
Я их сравню с княгиней Ярославной,
След бури не исчез. То здесь, то там мелькают
Остатки чёрные разбившихся судов
И, проносимые стремниной, ударяют
Далека ты от нас, недвижима,
Боевая история Рима;
Но над повестью многих страниц
Рано, рано! Глаза свои снова закрой
И вернись к неоконченным снам!
Ночь, пришлец-великан, разлеглась над землей;
В поле темень и мрак по лесам.
Но когда — ждать недолго — час утра придет,
Обозначит и холм, и межу,
Мелкие силы сердечных движений, —
Сколько ненужных, безумных, смешных?
Из неисчисленных в сердце стремлений
Проповедь в храме одном говорилась.
Тяжкое слово священника мощно звучало.
Нервною стала толпа, но молчала…
Последние из грёз, и те теперь разбились!
Чему судьба, тому, конечно, быть…
Они так долго, бережно хранились,
От горизонта поднимаясь,
Гонима кверху ветерком,
Всплывает туча, вырастает
Неподвижны очертанья
Здешних скал и островов:
Это летопись страданья
Мы все немножко скакуны с рожденья!
У нас любой Хома становится пророком;
Паясничаем мы со святостью моленья,
Я кометой горю, я звездою лечу,
И куда посмотрю, и когда захочу,
Я мгновенно везде проступаю!