И был повергнут я судьбой В кипящий горн страстей народных - В сей град, что горькою звездой Упал на узел токов водных.
И будут огоньками роз Цвести шиповники, алея, И под ногами млеть откос Лиловым запахом шалфея,
Чем глубже в раковины ночи Уходишь внутренней тропой, Тем строже светит глаз слепой, А сердце бьется одиноче...
Валерию Брюсову По ночам, когда в тумане Звезды в небе время ткут,
Я - глаз, лишенный век. Я брошено на землю, Чтоб этот мир дробить и отражать... И образы скользят. Я чувствую, я внемлю, Но не могу в себе их задержать.
Плывущий за руном по хлябям диких вод И в землю сеющий драконьи зубы - вскоре Увидит в бороздах не озими, а всход Гигантов борющихся... Горе!
То в виде девочки, то в образе старушки, То грустной, то смеясь - ко мне стучалась ты: То требуя стихов, то ласки, то игрушки И мне даря взамен и нежность, и цветы.
Пламенный истлел закат... Стелющийся дым костра, Тлеющего у шатра, Выкличет тебя назад...
Теперь я мертв. Я стал строками книги В твоих руках... И сняты с плеч твоих любви вериги, Но жгуч мой прах.
Отроком строгим бродил я По терпким долинам Киммерии печальной, И дух мой незрячий
Смертный, избранный богиней, Чтобы свергнуть гнет оков, Проклинает мир прекрасный Светлых эллинских богов.
Так странно, свободно и просто Мне выявлен смысл бытия, И скрытое в семени "я", И тайна цветенья и роста.
Дети солнечно-рыжего меда И коричнево-красной земли - Мы сквозь плоть в темноте проросли, И огню наша сродна природа.
Тихо, грустно и безгневно Ты взглянула. Надо ль слов? Час настал. Прощай, царевна! Я устал от лунных снов.
День молочно-сизый расцвел и замер, Побелело море, целуя отмель. Всхлипывают волны, роняют брызги Крылья тумана...